От заката до рассвета: путч в жизни культурных героев 90-х

19 августа 2011 года

Знаменитые и прославленные легенды рока, кино, литературы и участники путча - Гарик Сукачев, Олег Гаркуша, Ольга Свиблова, Дмитрий Быков и другие, а также наблюдавшие за танками у Белого дома издалека - режиссер Сергей Соловьев и лидер группы "Центр" Василий Шумов - рассказали о своих предчувствиях и приключениях в ту ночь, сбывшихся и несбывшихся надеждах и о влиянии августовских событий на их творчество.

"ЧЕРНАЯ РОЗА" ПУТЧА В ШКАФУ У ГИРА

Режиссер Сергей Соловьев, создатель знаменитой "Ассы", одной из главных песен которой стала "Мы ждем перемен" Виктора Цоя, встретил путч дома у голливудской звезды Ричарда Гира.

"У нас только-только вышла "Черная роза", и ее вместе с "Ассой" взяли в Музей современного искусства (МОМА) в Нью-Йорке. На полдороги в Шенноне нас посадили в самолет, и мы сидели там полтора или два часа. Ждали, куда самолет дальше полетит: то ли в Нью-Йорк, то ли назад, в Шереметьево. Никто ничего, естественно, не понимал; говорили, что Горбачев арестован, в Москве танки, убили Собчака", - начал свой рассказ режиссер.

Они прилетели на шесть часов позже назначенного времени в Нью-Йорк, где их никто не встречал, так как уже и не ждали.

"Когда мы прилетели, нам с Клименко (оператор Юрий Клименко, работавший с Соловьевым) дали по 600 долларов суточных - ведь мы как бы с того света прилетели, и практически весь Нью-Йорк пришел смотреть "Черную розу". Не потому что "Черная роза" так хороша, а потому что они понимали: это оттуда, куда больше никто никогда не вернется", - продолжил Соловьев.

По его словам, жили они в квартире у Ричарда Гира, который при этом ненавидел телевизор.

"У него стоял большой телевизор, но в шкафу, сверху, там, где шляпы лежат. И вот мы втроем - Юра, Ричард и я - смотрели в шкаф. Со стороны, наверное, это была невероятная картина: три кретина, которые проводили часы, стоя втроем у шкафа и глядя на верхнюю полку. Ричард такую деятельность развил - настоящий товарищ! Говорит: "Кончайте все психовать, я сейчас в Госдепартамент обращусь, будем делать студию "Россия в изгнании", деньги найдем". И даже нашел какие-то деньги за эти несколько дней! Я говорю: "Интересно, "Россия в изгнании". У меня там двое детей!". Он отвечает: "Не надо, не психуй! Вытащим через "Красный крест", "Зеленый полумесяц", по одному". И опять в шкаф", - поделился режиссер воспоминаниями.

Финал у этой истории, по словам Соловьева, вышел просто замечательный.

"Звонок в дверь, когда уже Дзержинского на веревке подымали за шею. "Дзынь-дзынь!" - и ужас совершеннейший. Ричард говорит: "Я не знаю, ко мне никто не должен был прийти". А страшно! Открываем дверь - а там Баширов стоит. Как он нашел - до сих пор загадка. "Ну что, чья взяла?" - спросил Баширов. Вот так встретили путч", - заключил режиссер.

ГКЧП ПО-АМЕРИКАНСКИ

Не один Соловьев оказался в этот период в США. Уже не первый год лидер группы "Центр", музыкант Василий Шумов проводил время в Штатах. Узнав о путче, музыкант готовился к худшему и был благодарен богу, что обошлось без крови.

В тот период Шумов тренировал хоккейную команду в Лос-Анджелесе.

"В то время не было интернета, новости можно было узнать либо по СNN, либо в газете или по радио. Когда я услышал о перевороте, то приготовился к худшему, зная, на что способны представители коммунистического режима. Я предполагал массовое убийство людей, давку танками. У меня как раз была очередная тренировка с командой, которая называлась CSKA. И когда я пришел на тренировку, все игроки начали расспрашивать меня о том, что там происходит. Они по-американски не понимали, что за путч, что за ГКЧП. Я обсуждал это со своими русскими знакомыми в Лос-Анджелесе и помню, как один человек говорил, что ничего не получится, потому что с таким названием ничего получиться не может. Его почему-то очень веселило название "ГКЧП", - рассказал Шумов.

Он также отметил, что СМИ были дезориентированы - Белый дом не показывали, а следили непосредственно за судьбой Михаила Горбачева. "CNN показывало, что случилось с Горбачевым, а не то, что люди защищают Белый дом. Они были не в теме и не понимали, что происходит", - полагает Шумов.

Музыкант, как и многие оказавшиеся не в России, в этот период пытался связаться с друзьями в Москве. "Мне тогда было сказано, что особо ничего не происходит и волноваться не надо. И, слава богу, буквально через день-два ситуация разрулилась без массовых жертв, бойни и кровопролития", - заключил он.

НОЧЬ КОРОТКИХ НОЖЕЙ НА ВИДЕО

Александр Липницкий - легенда русского рока, культуролог, экс-музыкант "Звуки Му" - не просто оказался в знаменательную ночь рядом с Белым домом, но и успел все зафиксировать на камеру.

"Я думал, что это будет решающая ночь, взял видеокамеру и пошел к Белому дому. Ночью стало по-настоящему страшно. Сколько уже лет прошло, но я, будучи человеком, пожившим в Москве достаточно и знающим, что такое советская власть, могу сказать, что всем, кто там был, повезло", - рассказал Липницкий. Рядом с музыкантом в толпе оказался известный художник, который готовясь к самому худшему варианту, передал ему записку со словами: "Если тебе повезет, и ты останешься в живых, передай моей жене. Я чувствую, что меня убьют".

"Тогда все обошлось. Но я помню, что когда эти трое парней бросились под танки, рядом была моя подруга Елена Курляндцева. Она потом много лет работала на НТВ. Это все было при мне", - продолжил Липницкий, добавив, что прошедшая без жертв ночь стала счастливой случайностью. "Пришло много людей не только из Москвы, но и из других городов - я там встретил друзей из Нижнего Новгорода, Гороховца. ГКЧП не смогло прогнозировать, что довольно много людей будет защищать Белый дом, Ельцина. Причем, как бы скептически лично я к нему ни относился, но я защищал свою свободу и готов был для этого рисковать жизнью", - отмечает музыкант.

С видеозаписью той ночи, которую он сделал, произошла история, похожая на ситуацию в фильме "Невыносимая легкость бытия". "Героиня, наснимав потрясающие кадры во время захвата советскими войсками Праги, бежала на Запад и когда принесла снимки в агентства, ей сказали, что они нужны были три дня назад, а сегодня поздно. Так было и у меня - я запоздало на пару дней предложил американским друзьям-журналистам свои съемки. Но мне это все равно очень пригодилось - съемки вошли в фильм "40:0 в пользу БГ", посвященный Борису Гребенщикову", - заключил он.

ХУДОЖНИКИ СИГНАЛИЗИРУЮТ ЗАРАНЕЕ

Словно подтверждая расхожее мнение, что поэтам, писателям, художникам, а также режиссерам свойственно видеть будущее, руководитель Мультимедиа арт-музея, а в прошлом режиссер Ольга Свиблова рассказала свою историю, больше напоминающую голливудский блокбастер.

За полгода до путча, в феврале 1991 года Свиблову в первый раз пригласили на экономический швейцарский форум в Давосе. "Для показа мы подготовили проект "Искусство как деньги и деньги как искусство", по всему Давосу показывали мой фильм "Черный квадрат", который к тому времени получил много премий, и мне дали час для рассказа о том, как можно понять Россию, исходя из современного искусства", - обрисовала ситуацию Свиблова.

На этом фоне, перед аудиторией в 400 человек, отвечая на вопрос, чего она ждет от России, Свиблова заявила, что готовится к путчу. "Когда?" - спрашивают у меня, и я с абсолютной уверенностью и наглостью отвечаю: "До осени". Большая часть аудитории отнеслась скептически к этому заявлению, лишь представители британского парламента аккуратно попытались выяснить источник информации.

"Я же вам слайды показывала", - говорю я. После этого они потеряли ко мне интерес, который (скажу, забегая вперед) снова возник тогда, когда путч случился. Эти же люди нашли меня и предложили возглавить компанию по прокладке дальних коммуникаций. Я им ответила, что ничего в этом не понимаю, на что мне было сказано, что это неважно - главное, иметь интуицию", - поделилась Свиблова, отметив, что это лишь часть истории.

Выступив с таким смелым заявлением, она направилась в Женеву искать деньги на фильм о путче.

"В 91-м году было понятно - эпоху надо ловить, она меняется, и надо оставить какую-то память, свидетельство времени. В результате, вместо того, чтобы ехать в Москву, я поехала на телевидение в Женеву, предложила им синопсис, который написала ночью на Давосском форуме, и сказала: "Вы знаете, мне надо срочно снимать фильм про путч, художники своими произведениями об этом сигнализируют", - продолжила она.

В итоге, несмотря на кажущееся безумие идеи, Свибловой удалось получить бюджет в шесть тысяч долларов, с которым она вернулась в Москву и начала снимать фильм. "Художникам я задавала один и тот же вопрос - "Может ли быть, что настанут холода?", подразумевавший, что новая горбачевская весна сменится другой эпохой. За две недели до переворота я снимала в "Первой галерее" инсталляцию Коли Козлова - игрушечные танки и самолетики, расставленные на детских одеяльцах. У меня вот-вот должен был начаться монтаж, а путча все не было. Я занервничала", - отметила Свиблова.

Путч случился в последний день съемок ее фильма: "Открываю окно - тогда я жила в коммуналке позади дома Гостелерадио - и вижу, дом блокирован танками. Тогда я была самым счастливым человеком, к тому же с камерой. Не думала ни о чем, кроме того, что синопсис сработал".

Вечером того же дня Свиблова оказалась на баррикадах у Белого дома, где встретила почти всех героев своего фильма. "Пока была первая волна противостояния танкам и войскам, все знали, как себя вести, если нас скрутят, посадят, вышлют куда угодно. Мы всегда были готовы к встрече с тоталитарной системой, благодаря воспитанию и книгам, которые читали", - пояснила Свиблова, добавив, что страх появился позже, когда изменилась реальность.

"В тот момент, когда путчисты поехали к Горбачеву, стало ясно, что деньги - это реальность, что человеческие взаимоотношения изменятся и не будет больше единого коллективного тела, где все дружат просто потому, что нечего делить. И это было очень страшно", - уверена глава музея.

Свой фильм, уточнила Свиблова, она сняла и сдала в срок, он был показан на швейцарском телевидении.

ОЧЕНЬ СКОРО МЫ КРОВЬЮ УМОЕМСЯ

Гарик Сукачев - музыкант со стажем, не изменивший року, вместе с Костей Кинчевым и Игорем Чумичкиным (гитарист "Алисы"), стояли в ночь путча плечом к плечу на баррикадах, встречая рассвет - ни о чем не сожалеет, но уже сегодня ни к какому Белому дому не пошел бы.

"Жил я в Тушино, вышел на совершенно пустую дорогу, потому что Москва была перекрыта полностью, и ехал зеленый огонек 17-го парка, остановился таксист. Он меня узнал - я вообще одиозный персонаж был в ту пору в своем районе. Меня, по-моему, все знали. Я ему сказал: "Давай к Белому дому". Встретил там Костю Кинчева и Игоря Чумичкина. Мы все эти ночи, по сути, провели там", - начал свой рассказ Сукачев.

По его словам, у Белого дома все было очень организованно: "люди собирались в роты, в отряды, приехали ребята-медики, которые тут же организовали медицинскую помощь - все знали, где они находятся. Много очень еды привозили. Даже отказывались и просили, чтобы не привозили больше, а то пропадет. Вода, арматура, которая была не в руках, а лежала в определенном месте на случай нападения ОМОНа и так далее. Соответственно, баррикады".

Самому Сукачеву в эту ночь особенно запомнились провокаторы и трассирующие пули, которые летали высоко над людьми. "Работали транзисторные приемники. Горбачев был окружен в Форосе кораблями, "Эхо Москвы" передавало новости в онлайн-режиме о том, что с Михаилом Сергеевичем, что с его семьей, и это нас интересовало, по крайней мере, меня, больше всего". Уехал от Белого дома Сукачев за последним бронетранспортером. "Шел последний БТР. И за ним ехало такси. Вот в нем, ровно до моего поворота к дому, за БТРом ехал я. Помню, что сказал своей жене: "Оля, у меня есть полное ощущение после всего, что произошло - мы скоро кровью умоемся". Очень скоро началась чеченская война. Эта была оперетта в конце, а вначале был честный порыв людей", - продолжил Сукачев.

Он ни секунды не жалеет, что был в те дни у Белого дома, но знает, что сегодня уже не поехал бы. "На то она и молодость - это такое время, минуты роковые жизни, которые касаются не тебя одного, а твоей страны. Это время проверки, когда важно - человек ты или портянка, любишь ты свою родину или нет. Были совсем юные 18-летние ребята и девчонки, пожилые люди совершенно всех, как теперь говорят, социальных слоев. Это был потрясающий порыв людей, которые хотели изменить мир, изменить жизнь, но не смогли", - говорит Сукачев.

ПРЕДСВАДЕБНЫЕ ТАНКИ БЕЗ СТРАХА И ТОСКИ

Путч для большинства, в отличие от Ольги Свибловой, все же был неожиданностью. Писатель и публицист Дмитрий Быков находился накануне переворота в предсвадебном путешествии. "Поехали двумя парами - друг с женой и я с невестой Надей Гурской. Мы проснулись 19 августа от того, что к нам в дверь колотился Дима Филатов, пытаясь нас поднять, и кричал: "Горбачев снят, в Москве танки". Поскольку мы вставали с невестой поздно и вообще не любили покидать кровать, то решили, что это такой экстремальный способ нас будить. Мы крайне неохотно вышли, думая, что Филатов "удачно" пошутил", - рассказывает Быков.

Убедившись, что это правда, Быков сразу позвонил в "Собеседник", где работал в тот период. Главный редактор его предупредил, чтобы он не вздумал возвращаться, потому что редакция на осадном положении, все забаррикадировались, газеты не выходят.

"Но я приехал. Мать моя наварила бульону на всю редакцию, испекла пирогов. В спешном порядке выпустили листовки. И мы с Надькой, первую ночь уже отстояв на баррикадах, пошли их в метро распространять. Вдруг к нам подошел милиционер, и мы страшно испугались - подумали, что сейчас пометут. А он сказал: "Дайте мне, я тоже буду раздавать". Взял у нас пачку листовок и пошел раздавать", - поделился историей Быков.

В листовках были последние сведения, все, что тогда передавало "Эхо Москвы" - реакция Ельцина, реакция войск на все происходящее и так далее. На взгляд Быкова, вся история с путчем очень типична для истории России. "Вначале бунтуют те, кто олицетворяет старый порядок (к примеру, стрелецкий бунт при Петре I). Вот ГКЧП - это классический стрелецкий бунт. И вторая ситуация - бунт людей, которые вчера еще были творцами истории, вершили судьбы, и вдруг в эпоху "заморозка" они превращаются в винтики", - рассказывает писатель и отмечает, что бунты никогда не бывают успешными, так как направлены против времени.

"И это парадокс - у серьезных и талантливых людей, которые пытаются взбунтоваться, не получается ничего. А у какой-нибудь шайки авантюристов, которая бунтует вовремя, все получается, потому что история помогает даже бездарям, которые идут в ее русле", - заключил Быков.

Поэт, концептуалист, публицист, создатель поэтической картотеки Лев Рубинштейн как и многие, направился воевать к Белому дому, несмотря на охватившие его страх и тоску.

"Было замечательно, духоподъемно и, между прочим, очень весело, потому что ощущение опасности веселит. Меня поразило, насколько разные люди там собрались, особенно молодежь. Например, панки и металлисты, которые в обычной жизни друг друга бьют, строили вместе баррикады", - охарактеризовал атмосферу тех дней поэт.

В начале событий он оказался за городом. "Ранним, ранним утром вышел во двор и увидел на крыльце полураздетого хозяина, который с озабоченным лицом прислушивается к какому-то гулу. И задумчиво говорит: "Это танки Таманской дивизии, между прочим, в сторону Москвы идут". Он бывший танкист и все это хорошо понимал. Потом мы включили радио. Так я узнал, что происходит, и помчался в Москву", - рассказал Рубинштейн.

Он признался, что поначалу ему было не по себе. "За стеной спала моя 10-летняя дочка, и я подумал - неужели сейчас все возвратится, и мне ей придется говорить: "Дорогая дочка, все, что мы говорим дома, не надо озвучивать в школе или где-то еще". В общем, какая-то тоска на меня навалилась. Но я, естественно, хату покинул и пошел воевать к Белому дому. Но это не от какой-то особенной отваги, а, может быть, даже наоборот - пошел туда, где много своих и не так страшно", - продолжил он.

НЕ ЗА ЧТО БИТЬСЯ, НЕЧЕМ ДЕЛИТЬСЯ

Атмосфера тех ночей навсегда останется в памяти очевидцев, в каком бы состоянии они не пребывали. Поэт и музыкант Олег Гаркуша признался , что период для него был непростой. "Я тогда сильно пил - в отличие от сегодняшнего дня. Помню поразивший меня момент: я зашел в магазин, а он вообще пустой - заходи и бери, что хочешь. И вместе с какими-то грузчиками мы туда зашли, я взял все, что хотел, и шикарно провел время. А потом Ленька Федоров предложил свалить на дачу. И, когда ехали по дороге, помню, как увидел на одном из домов надпись "Алкоголь - это не шуточки". Буквально через несколько дней я написал песню "Алкоголизм - это не шутка". И еще пара песен тогда появилась", - рассказал Гаркуша.

В сам путч музыканты не пили, а внимательно следили за событиями по телевизору. И именно в этот период сочинили песню "Птица" со знаменитыми строками "Не за что биться, нечем делиться".

"В общем, путч закончился, а по телевизору в это время ведущий объявляет, что в честь окончания путча выступает группа "АукцЫон". Мы чуть со стула не упали, но оказалось, что это не белая горячка, а наш танцор Володя Веселкин просто представился, как группа "АукцЫон", - уточнил Гаркуша.

КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ

Сергей Шнуров - солист "Ленинграда", "Рубля", а также художник и иногда актер, готовился основательно к путчу, делая зажигательные бомбы. И несмотря на то, что путч был не в Санкт-Петербурге, а в Москве, Шнуров ходил к Мариинскому дворцу и расклеивал листовки. "Мне было 18 лет и очень, честно говоря, не хотелось комендантского часа. Этого не хотелось больше всего. Я люблю гулять ночью, и когда мне говорят, что после десяти вечера надо сидеть дома, мне становится противно от этого. Я совершенно четко помню, когда, вроде 21 августа, над зданием нашего районного исполкома вознесся триколор, у меня был прилив эйфории. Тогда мне казалось, что сейчас мы заживем какой-то иной жизнью. Эпоха была такая романтическая. Всем казалось, что если бюрократов чуть-чуть подвинуть, чтобы их не было видно, то народ сам собой заживет замечательно. Но наш народ оказался хитрее", - поделился своим мнением музыкант.

Примерно в этом же возрасте писатель Захар Прилепин был в Москве и, по его словам, как подросток, конечно, не мог принимать участие в акциях. "Меня, как нормально воспитанного советского подростка, переполняло недоумение и раздражение от того, что публиковалось тогда в российских газетах - Зоя Космодемьянская была пьяной и по ошибке зашла не в ту конюшню, Александр Матросов не бросался на амбразуру, а Гагарин вообще в космос не летал. Все скрепы - духовные, идеологические, не только советские, но, вообще, русские - были просто изгрызены в прах либеральной революцией", - поделился Прилепин.

"Мои симпатии были на стороне не собственно ГКЧПистов, а того идеального ГКЧП, каким оно должно было появиться, каким его пытался придумать Александр Проханов, привнося в него дух спасения страны, который смог бы остановить децентрализацию евразийских пространств. Но я не думаю, что реальные ГКЧПисты были на это способны. Тогда реанимировать советскую власть было невозможно - советские люди испытывали сильнейшее разочарование в советской структуре. Это сегодня большая часть населения может в той или иной степени ностальгировать по тому времени", - уверен Прилепин.